Штурм бездны: Море - Дмитрий Валентинович Янковский
За прошедший год я это иногда замечал, но когда мне тоже приходилось принимать реликт, это нас с Ксюшей снова надолго сближало и стирало различия. Наверное так же сближает наркотик двух наркоманов. А если одному удалось соскочить с иглы, что тогда? Тогда пропасть. Вот и выходило, что я соскочил, а ей не суждено это сделать никогда. Да, сейчас ей еще не лень вести себя по человеческим правилам, носить одежду, не демонстрировать свою силу и неуязвимость на каждом шагу. Но я не знал, надолго ли ее хватит, и что станет с нашими отношениями, когда ей надоест прикидываться человеком.
Подумав, мы, вопреки приказу Вершинского, решили использовать не буксировочный трос, а шкотик потоньше. Если Чернуха ошибется и даст больше газу, шкотик лопнет раньше, чем свернет направляющую. Отогнав «Мымру» на восточный край озера, мы один конец шкотика привязали к самому толстому тополю, а другой к направляющей. Я занял место за огневым пультом, чтобы следить за индикацией положения ракетной установки, а Ксюша забралась на крышу, проверила достаточность упора для ног, взялась руками за согнутый кронштейн и сказала в микрофон гарнитуры:
– Я готова. Чернуха, сдавай самым малым назад.
«Мымра», коротко прошипев тормозами, чуть провернула колеса, натянув шкотик до звона. Кронштейн крякнул, напрягся, заскрежетал и потихоньку стал поддаваться. Но тут же, как мы и предполагали, его начало закладывать на бок. Ксюша, не мешкая, уперлась руками и сдвинула установку в нужном направлении. У меня на панели индикатор перестал полыхать красным и замигал.
– Есть нужный вектор! – доложил я.
– Чернуха, еще! – попросила Ксюша. – Тем же ходом.
Метал кронштейна взвыл и задрожал, это и через броню чувствовалось.
– Еще! – произнес я.
Наверху хлопнуло – порвался шкотик.
– Веревке конец, – сообщила Ксюша. – Долговязый, много еще?
– Самую малость, – ответил я. – Индикатор показывает уже не изгиб, а отклонение вектора.
– В ту же сторону подтянуть? – спросила Ксюша.
– Да, и чуть на правый борт. – Я сверился с индикатором отклонения основной оси направляющей.
Наверху заскрежетало. Точка на моем мониторе дрогнула, сдвинулась, но слишком сильно ушла вправо.
– Больше назад! – попросил я.
Кронштейн мощно крякнул, я думал все, металл лопнул, но нет, индикатор сначала мигнул, затем загорелся зеленым.
– Стоп! – закричал я. – Дайте попробовать задвинуть ее.
Я прижал клавишу дезактивации ракетной установки, и она послушно ушла в броневой колодец. Но надо было еще проверить перезарядку. Чучундра с Бодрым достали из арсенала кассету с ракетами, их у нас было больше, чем бомб, подняли наверх через лук и установили в зарядный тендер.
Я дал команду на активацию, ракетная установка штатно вышла, подняла направляющие в зенит, а подающие поршни попробовали загнать ракеты на место, но те чуть уперлись, и снаряды ушли обратно в тендер.
– Чуть влево надо вернуть, – сообщила Ксюша, наблюдавшая за перезарядкой непосредственно с крыши. – Буквально полсантиметра.
Она несколько раз качнула кронштейн, у меня индикатор мигнул, но снова загорелся зеленым.
– Попробуй еще, – сказала Ксюша.
Я повторил операцию активации, установка ушла, вышла, и на это раз поршни штатно установили ракеты на месте.
– Есть, ура! – выкрикнул я. – Мы снова в строю. Надо только прицел проверить.
– И что ты собираешься использовать в качестве мишени? – осторожно спросил Чучундра. – Тут же степь ровная.
– Можно тот круг за озером, в поселении, из которого трубы с кранами торчат, – прикинул я. – Но это надо дрон поднимать, а то «Мымре» никак не прицелиться без проекции сверху.
– Ну, поднимай, разрешаю, – ответил Чучундра.
Я провернул энкодер на пульте и вывел на монитор меню управления прицельным дроном. Машинка простая, с импеллером и четырьмя приводами Шерстюка, вроде той, что была у Вершинского, когда мы проводили разведку штолен. Дрон был необходим для стрельбы по невидимым целям, расположенным за стенами, холмами или в складках местности. А поскольку круг из керамической плитки иначе не разглядеть, пришлось задействовать возможность глянуть на местность с высоты птичьего полета. Дрон штатно вышел из гнезда на крыше и завис на высоте пятидесяти метров в ожидании команд автомата управления огнем, с которым он был связан непрерывны каналом связи.
Я перевел управление дроном на ручку, развернул его и на малой скорости провел над озером курсом на север. Когда фундаменты поселения четко прорисовались на мониторе, я выбрал профиль прицеливания по контрастной точке и выделил на экране круг в качестве мишени. Автомат управления огнем сигнализировал о захвате цели, я установил контроль над одной ракетой, и, предупредив всех в эфире, наступил на спусковую педаль.
Ракета ушла высоко вверх, оставляя за собой дымный шлейф, затем скорректировала траекторию, и, поплевывая огнем из стабилизирующих дюз, устремилась вниз, к цели. За озером шарахнуло взрывом, я глянул на ходовой монитор Чернухи, и увидел грибовидное облако дыма. Нужно было подождать, когда его снесет ветром, чтобы оценить точность попадания.
Через минуту стало ясно, что ошибка вышла значительной. Все же вернуть направляющую в прежнее положение с ювелирной точностью нам не удалось. Но у меня была задумка, как это исправить. Я разделил огневые профили всего вооружения, и отдельно, не трогая другие, ввел поправку только для ракетной установки, зная расстояние между реальным попаданием и местом, куда я целился. Когда автомат управления огнем принял корректирующие данные, я снова соединил все профили в единую огневую систему.
Теперь следовало проверить огневые средства раздельно, убедиться, что поправка, внесенная для ракетной установки, не скажется на пулеметах и главном калибре. Для начала я пустил еще одну ракету, и на этот раз попал точно в центр круга, оставив на его месте воронку и развернутые, как лепестки, трубы. Затем Чернуха вернула «Мымру» обратно в лагерь, я попросил Бодрого швырнуть в озеро пустой картридж, оставшийся от приготовления обеда, и поразил качающуюся на воде мишень короткой пулеметной очередью. Проверять главный калибр не имело смысла, если пулемет пристрелян точно, то и профиль пушки не пострадал.
Переведя огневой пульт в пассивный режим, я выбрался через люк из-под брони. За мной спрыгнула на прибрежный песок Чернуха. Ксюше лень было спускаться по лесенке, и она спрыгнула к нам с крыши.
«Да, ей все чаще надоедает прикидываться человеком», – с грустью подумал я.
– Устал? – спросила она, как ни в чем ни бывало.
Честно говоря, я не нашелся с ответом. Мы все, за исключением Ксюши, вымотались изрядно. Всем досталось при неудавшемся штурме платформы. И ей досталось больше всех – два прямых попадания. Но по ней и не скажешь.
«Придираешься, – подумал я с неприязнью. – Устал, расстроен из-за поражения, и придираешься. Она спросила из вежливости, а ты шьешь ей бесчеловечность».
Я собрался и ответил:
– Конечно, устал. Как и все мы.
– Надо отдохнуть до вечера, – разрядил обстановку Чучундра. – А то Хай накидает нам подарочков, еще и разгружать будем до ночи.
Он определенно был прав. Ксюша взяла меня за руку и повела к нашей палатке. Внутри она сразу разделась, и голой юркнула под одеяло на лежанке, заменявшей кровать. Я стянул с себя рубашку и штаны, оставшись в плавках, и тоже забрался под одеяло. Ксюша прижалась ко мне всем телом.
– Ты все больше меняешься, – произнес я, не в силах скрывать, что меня мучило.
– И давно ты стал замечать?
– Ну… Наверное, месяцев пять назад впервые задумался. Ты совсем перестала стесняться. Год назад ты смеялась надо мной, если я задерживал взгляд на твоей груди или на бедрах. Но чем дальше, тем меньше ты
